Норвежское председательство (2023-2025 годы) проводит первую Арктическую молодежную конференцию (AYC). Организаторы говорят, что AYC, основанный на стремлении Председательства к расширению прав и возможностей молодежи, призван отойти от шаблонности и обеспечить вовлечение молодежи Арктики в разработку и проведение конференции. В этом кратком обзоре вопросов и ответов AYC Йенс Тофт, координатор проекта в Секретариате Арктического совета и один из организаторов Арктической молодежной конференции, объясняет, зачем нужна Арктическая конференция для молодежи, для кого она предназначена и на какие предстоящие этапы и сроки следует обратить внимание

В третий раз председатель Совета старших должностных лиц Арктической комиссии созвал встречу с представителями шести постоянных участников для укрепления сотрудничества и достижения совместных целей. На повестке дня были обсуждения по расширению участия в проектах Рабочей группы, стратегическому планированию и диалогу с командой нового председателя из Королевства Дания

One of the most well-known and relatively easy to compute integral indicators of sustainable development is the indicator of genuine savings. In the present article the emphasis is made on the modifications of the method of genuine savings calculation for the level of municipal units on the example of single-industry towns (monotowns) of Siberia and the Russian Far East. This choice of the object of the study is conditioned by the hypothesis that it is municipalities that experience most of the environmental and social consequences of economic growth in regions. The enterprises’ reports gave rise to the database, which was then used to calculate the genuine savings values of Siberian and Far Eastern single-industry towns. The result is a new classification of single-industry towns, which includes four clusters allocated depending on the level of genuine savings, industry of specialization and population. The new approach to the classification of single industry towns can be used by regional and municipal authorities to form a differentiated policy for the sustainable development. The analysis of the average genuine savings of different towns by region has shown that even if the region as a whole is characterized by quite high values of genuine savings, the towns, in which there are real enterprises that yield most of the gross domestic product of the country, experience negative values of genuine savings and are often on the verge of environmental or social disaster
Одним из наиболее известных и относительно легко вычисляемых интегральных показателей устойчивости развития является показатель истинных сбережений. В настоящей статье акцент сделан на модификациях методики расчета истинных сбережений для уровня муниципальных образований на примере моногородов Сибири и Дальнего Востока. Такой выбор объекта исследования обусловлен гипотезой о том, что именно муниципалитеты испытывают большую часть экологических и социальных последствий экономического роста регионов. На основе отчетности предприятий сформирована база данных, которая затем использована для расчета истинных сбережений моногородов Сибири и Дальнего Востока. В результате получена новая классификация моногородов, включающая четыре кластера, выделенных в зависимости от уровня истинных сбережений, отрасли специализации и численности населения. Новый подход к классификации моногородов может использоваться региональными и муниципальными органами власти с целью формирования дифференцированной политики устойчивого развития моногородов. Анализ средних истинных сбережений моногородов в разрезе регионов показал, что даже если в целом регион характеризуется достаточно высокими значениями истинных сбережений, то более подробный анализ городов, в которых на самом деле находятся предприятия, обеспечивающие бóльшую часть валового внутреннего продукта страны, имеют отрицательные значения истинных сбережений и часто находятся на грани экологической или социальной катастрофы

The subject of the research is the quality of life of the small-numbered indigenous peoples of the Siberian North, the Nganasan and the Dolgans, locally resident in the territory of the rural settlement cluster in Khatanga District of the Taymyr (Dolgano-Nenets) Municipal District of the Krasnoyarsk Territory (Krai). The objective of the present research is to analyse the differentiation of quality of life perception by various strata of population living in the remote areas of the Northern Arctic zone of the Krasnoyarsk Territory (Krai). The purpose is to apply the comparative analysis method developed for the research of the quality of life of people living in the remote rural districts of the northern and Central taiga zones of Siberia. The main methodological base for the research is a group of theoretical scientific methods related to the analysis of empirical data obtained through questionnaires, surveys, observation and interview of small-numbered indigenous peoples in the places of their residence. The academic novelty of the research is the application of an efficient comprehension and evaluation method to the quality of life of the people compactly resident in severe northern climate, classified as small-numbered indigenous peoples of the North. For differentiation of the population strata by the objective and subjective evaluation of their quality of life, statistic data were used; as a result, the degree of their satisfaction with the quality of education, security, local authorities, material welfare, cultural services, environmental situation and medical services was assessed
Предмет исследования – качество жизни коренных малочисленных народов севера Сибири – нганасанов и долган, локально проживающих на территории группы сельских поселений Хатангского района Таймырского (Долгано-Ненецкого) муниципального района Красноярского края. Целью настоящего исследования является анализ дифференциации субъективного восприятия качества жизни различными слоями населения, живущего в труднодоступных поселках северной арктической зоны Красноярского края. Задачей выступает применение разработанной методики сравнительного анализа качества жизни жителей в труднодоступных поселковых районах северной и центральной таежной зоны Сибири. Основной методологической базой в данном исследовании выступает группа теоретических научных методов, связанных с анализом эмпирических данных в результате анкетирования, опроса, наблюдения и интервьюирования коренного малочисленного населения в местах их проживания. Научная новизна настоящего исследования заключается в применении эффективного метода понимания и оценки качества жизни населения, компактно проживающего в суровых северных условиях и относящихся к категории коренных малочисленных народов Севера. При определении дифференциации различных слоев населения по объективной и субъективной оценке качества жизни были использованы данные статистики и выявлена степень удовлетворенности качеством образования; уровнем безопасности; деятельностью органов местного самоуправления; материальным благополучием; качеством предоставления услуг в сфере культуры; экологическим состоянием в районе и качеством медицинского обслуживания

The outstripping development of the Far Eastern macro-region of Russia is a task of a national scale. To solve it, a Һnew modelһ of the development for the Russian Far East was approved in 2013. Among the expected positive effects from the introduction of tools for accelerated development – an increase in the number and consolidation of the population in the Far East, the achievement of indicators of the quality of life and socio-economic development of the eastern regions exceeding the average Russian level, an increase in the share of the high-tech sector in the structure of the economy. In the context of studying the impact of institutional decisions taken, the authors estimate the intensity of structural shifts that occurred in the Eastern Russian regions’ economies in the periods before and after the start of the implementation of the Һnew modelһ of advanced development of the Russian Far East. The estimates were made using the Ryabtsev index. The analysis showed a relatively high intensity of changes in the sectoral distributions of investment in fixed capital and gross regional product (GRP) and insignificant changes in the employment structure. Investment related to the implementation of the new policy has not yet transformed into an improvement in the structure of the economy of the considered regions and the expected shifts in the sectoral structure of employment in the direction of sectors associated with high-tech production have not occurred. Comparative analysis of the GRP structure showed the consolidation of the raw material nature of development in many regions of the East of Russia. Despite some positive changes in economic and investment activity in recent years, it was not possible to overcome the unfavorable trends in the demographic situation. Both the number and the share of the working-age population are declining; the number of the economically active population employed in the real economy is also declining
В настоящее время опережающее развитие Дальнего Востока РФ рассматривается как задача общенационального масштаба. На ее решение направлена принятая в 2013 г. "новая модель" развития Дальнего Востока РФ. В числе ожидаемых положительных эффектов от введения инструментов ускоренного развития – увеличение численности и закрепление населения на Дальнем Востоке, достижение показателей качества жизни и социально-экономического развития восточных регионов, превышающих среднероссийский уровень, увеличение доли высокотехнологичного сектора в структуре экономики. В контексте исследования влияния предпринятых институциональных решений оценивается интенсивность отраслевых структурных сдвигов, произошедших в экономиках восточных субъектов РФ в периоды до и после начала реализации "новой модели" опережающего развития Дальнего Востока РФ. Оценки выполнены с использованием индекса Рябцева. Анализ показал относительно высокую интенсивность изменений в отраслевых распределениях инвестиций и валового регионального продукта и незначительные изменения в структуре занятости. Инвестирование, связанное с реализацией новой политики, пока не привело к улучшению структуры экономики рассмотренных регионов, не произошло ожидаемых сдвигов в отраслевой структуре занятости в сторону отраслей, связанных с высокотехнологичным производством. Сравнительный анализ структуры ВРП показал, что во многих регионах Востока России отмечается закрепление сырьевого характера развития. Несмотря на отдельные позитивные изменения в экономической и инвестиционной деятельности за последние годы, неблагоприятные тренды демографической ситуации преодолеть не удалось. Сокращается как численность, так и доля трудоспособного населения; снижается и численность экономически активного населения, занятого в реальной экономике

The paper proposes new approaches to assessing the sustainability of budget revenues in a region, which have been tested on the example of 83 subjects of the Russian Federation in 2010-2017. The sustainability of budget revenues is estimated on the basis of time series of two indicators: the ratio of sub-federal budget revenues to GRP and real income of sub-federal budgets per capita. To exclude economies of scale and eliminate system-wide risk, both indicators are calculated as a ratio to average Russian values. Using the construction of temporary linear regressions, a steady growth rate, absolute risk and relative risk of budget revenues are determined. For a comprehensive assessment of the sustainability of budget revenues in a region, we proposed the Arrow-Pratt function with the incorporated risk aversion parameter of 1.5. Using the proposed technique, we evaluated the absolute and relative risk, as well as the sustainability of budget revenues in the Russian regions. Assessments based on the two alternative indicators showed a high correlation. Our study revealed that the least stable budget systems are typical for some border regions, including the backward North Caucasian republics and Far Eastern regions with an unstable economy, and Tyumen Oblast, which is quite developed, but depends on the world market. At the same time, some extractive regions (Republic of Sakha), on the contrary, showed a high stability of budget revenues
В статье предложены новые подходы к оценке устойчивости бюджетных доходов региона, которые апробированы на примере 83 субъектов Российской Федерации в 2010-2017 годах. Устойчивость доходов бюджета оценивается на основе временных рядов двух показателей: отношения доходов субфедеральных бюджетов к ВРП региона и реальных доходов субфедеральных бюджетов в расчете на душу населения. Для исключения эффекта масштаба и устранения общесистемного риска оба показателя рассчитываются как отношение к среднероссийским значениям. С помощью построения временных линейных регрессий определяются устойчивый темп роста, абсолютный риск и относительный риск бюджетных доходов. Для комплексной оценки устойчивости доходов бюджета в регионе мы предложили использовать функцию Эрроу-Пратта с включенным параметром неприятия риска 1,5. С использованием предложенной методики мы оценили абсолютный и относительный риск, а также устойчивость доходов бюджета в российских регионах. Оценки, полученные на основе двух альтернативных показателей, продемонстрировали высокую корреляцию. Наше исследование выявило, что наименее устойчивые бюджетные системы характерны как для некоторых приграничных регионов, включая отсталые республики Северного Кавказа и регионы Дальнего Востока с нестабильной экономикой, так и для достаточно развитой, но зависящей от мировой конъюнктуры Тюменской области. В то же время некоторые добывающие регионы (Республика Саха), напротив, продемонстрировали высокую устойчивость бюджетных поступлений

Under the conditions of growing global transformations, steady socio-cultural development of native small-numbered peoples of the North, Siberia and the Far East of the Russian Federation cannot be attained without strengthening of their social-economical potential, without preservation of their original life environment, traditional way of living and cultural values. Achievement of all these recollected factors is possible only if there is a focused support from the part of the state and if the nations themselves mobilize their inner resources. In connection with all these, consideration of peculiarities of legal regulation in the sphere of protection of rights and of traditional way of life of the native small-numbered peoples is especially topical. In the given article we presume that the main stages of becoming of relations between the state and the native small-numbered nations of the Russian Federation correspond to international tendencies, though they differ significantly from them in timing. Besides, we are sure that as a state, the Russian Federation only starts forming its partnership relations with participants of the small-numbered nations. The author of the article believes that we need a more precise definition and delineation of full powers of the federal, regional and local organs of power, which will help to avoid duplication of full powers, will set responsibilities of each level of power realization for provision of a legal status of the native small-numbered nations. Today, we observe that formal approach to full powers delineation takes place in the federal legislation, and it does not contribute to the formation of a necessary system of protection of the native small-numbered nations' rights. The mentioned approach is supposed to provide for avoiding of solution of vitally important problems of the given nations' originality preservation on the regional level, as far as federal subjects variously interpret the volume of their full powers in the given sphere, proceeding from that, what is allowed by the federal legislation. Finally, we come to a conclusion that the legal base of the Russian Federation subjects, on which territories the native small-numbered nations live, differ significantly as in its number of normative legal acts, directed to organization and provision of protection of the native small-numbered nations' primordial living environment and of their traditional way of living, so in the content of those rights, which are given to the native small-numbered peoples. And all this leads to significant, and not always justified differences in establishment of the legal status of the native small-numbered peoples of the North, Siberia and the Far East on the territory of the Russian Federation
Устойчивое социокультурное развитие коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации в условиях усиливающихся глобальных трансформаций невозможно осуществить без укрепления их социально-экономического потенциала, сохранения исконной среды обитания, традиционного образа жизни и культурных ценностей. Достижение всех перечисленных факторов возможно только при наличии целевой поддержки государства и мобилизации внутренних ресурсов самих народов. В связи с этим особенно актуальным является рассмотрение особенностей правового регулирования в сфере защиты прав и традиционного образа жизни коренных малочисленных народов. В статье отмечается, что основные этапы становления взаимоотношений государства с коренными малочисленными народами в Российской Федерации соответствуют международным тенденциям, однако они существенно отличаются по временным промежуткам. Кроме того констатируется, что Российская Федерация как государство только сейчас начинает формировать партнерские отношения с представителями коренных малочисленных народов. По мнению автора статьи, требуется более четкое определение и разграничение полномочий федеральных, региональных и местных органов власти, которое позволит избежать дублирования полномочий, установит ответственность каждого уровня осуществления власти за обеспечение правового статуса коренных малочисленных народов. Формальный подход к разграничению полномочий, который имеет место сегодня в федеральном законодательстве в указанной сфере, не способствует становлению необходимой системы защиты прав коренных малочисленных народов. Отмечается, что этот подход позволяет уходить от решения жизненно важных проблем сохранения самобытности данных народов на региональном уровне, поскольку субъекты Федерации по-разному трактуют объем своих полномочий в указанной сфере исходя из того, что это позволяет им федеральное законодательство. В заключение делается вывод о том, что правовая база субъектов Российской Федерации, на территориях которых проживают коренные малочисленные народы, существенно различается как по количеству нормативных правовых актов, направленных на организацию и обеспечение защиты исконной среды обитания и традиционного образа жизни коренных малочисленных народов, так и по содержанию тех прав, которые предоставляются коренным малочисленным народам. Это приводит к существенным, не всегда оправданным, различиям в установлении правового статуса коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока на территории Российской Федерации

The problem of the complexity of ethnic self- identification of a modern person is considered. The analysis of basic symbols, functioning both in the ritual and in everyday life, is proposed. We determine the specificity of structuring and hierarchization of the semantic field of culture, where symbols appear as signs of identification of an ethnic group and genetic memory of culture. It is noted that in traditional everyday life, ordinary consciousness uses these symbols as something “taken for granted”, not subject to reflection, automatically building a household context: the “self- concept” of the ethnos, the self-name, everyday knowledge, the jointly known idea of the native land – alaas. Based on the analogies between ordinary and mythological consciousness, the author, using the example of self- designation and spatial representations in the Sakha (Yakut) culture, examines the structure and mechanism of functioning of key symbols. The author concludes, that symbols serve as the basis for ethnic identification, actualize and strengthen the spiritual experience of predecessors in the consciousness of the cultural bearer, thereby rooting a person and providing the foundations of his existence
Рассмотрена проблема сложности этнической самоидентификации современного человека. Предложен анализ корпуса базовых символов, функционирующих как в обряде, так и в повседневности. Определена специфика структурирования и иерархизации смыслового поля культуры, где символы фигурируют в качестве знаков идентификации этноса и генетической памяти культуры. Отмечено, что в традиционной повседневности обыденное сознание использует эти символы как нечто "само собой разумеющееся", не подлежащее рефлексии, автоматически выстраивающее бытовой контекст: "я- концепция" этноса, самоназвание, повседневное знание, совместно известное представление о родной земле – алаас. Исходя из аналогий между обыденным и мифологическим сознанием, автор на примере самоназвания и пространственных представлений в культуре саха (якутов) рассматривает структуру и механизм функционирования ключевых символов. Автор утверждает, что символы служат основанием этнической идентификации, актуализируют и укрепляют в сознании носителя культуры духовный опыт предшественников, тем самым укореняют человека и обеспечивают основания его бытия

All the peoples of a vast northern part of Eurasia and the Arctic, in particular, have known the idea of sacredness of the feminine origin of mother-goddesses, giving birth to all life on earth, since the Paleolithic and Neolithic ages. It is probably that time that Siberian shamanism originates from. It is based on the animistic ideas on the cycle of souls of fur-bearing animals, birds and revered people who were buried the same way inside damp caves. This can be clearly seen in the bear feast, the genesis of which is observed in Eurasian ancient monuments. In their ethnographic past the peoples of Siberia had the custom of the totem birds’, beasts’ and shamans’ bones burial on the tree branches or in the tree hollows. More developed animism forms led to the construction of sarcophagi and air burials on poles. The fetishes, associated with totemism and the cult of ancestors, have been widely used in Siberian shamanism until recently. Sometimes they are found in their relic and transformed form in the ceremonies of modern holidays as well as in urban “shamans’” and psychics’ practice. However, the fact that remains unchanged is that tambourines and stringed instruments have always been one of the most important attributes, the instruments prototypically running back to hunting bows and bags for storage of their ancestors’ spirits. In a more rigorous understanding of this phenomenon the fetishes in archaic societies served as ancestral shrines and turned into musical instruments much later
У всех народов широкой северной полосы Евразии и, в частности, Арктики идея сакральности женского начала богинь-матерей, порождающих всё живое на Земле, была известна с эпохи палеолита и неолита. Вероятно, именно с той поры берёт начало и сибирское шаманство, в основе которого лежали анимистические представления о круговороте душ промысловых зверей, птиц и почитаемых людей, схожим образом хоронимых внутри сырых пещер, что отчётливо видно в медвежьем празднике, генезис которого наблюдается в древнейших памятниках Евразии. В этнографическом прошлом у народов Сибири существовал обычай погребения костей тотемных птиц, зверей и шаманов на ветвях или в дуплах растущих деревьев. Более развитые формы анимизма привели к сооружению саркофагов и воздушных погребений на столбах. В сибирском шаманстве фетиши, связанные с тотемизмом и культом предков, широко применялись до недавних пор. Иногда они в пережиточной, трансформированной форме встречаются в церемониях современных праздников, а также в практике разных городских "шаманов" и экстрасенсов. Но неизменным остаётся то, что одним из самых важных атрибутов всегда выступают бубны и смычковые или струнные инструменты, восходящие к прототипам как охотничьи луки и мешки для хранения духов предков. В более строгом понимании данного феномена эти фетиши в архаических обществах служили родовыми святынями и лишь гораздо позднее превратились в музыкальные инструменты