В книге содержится сравнительный анализ материалов о традиционных воззрениях и обрядах якутов, алтайцев, хакасов, шорцев, тувинцев и тофаларов, входящих в одну языковую семью и осваивающих единый историк-культурный регион.
Результаты исследования исконных религиозных верований тюркоязычных этносов сопоставлены с данными по традиционной религии бурят и эвенков. Прослеживаются общие закономерности формирования древних форм религии у народов Сибири, показана эволюция мифологических воззрений и систем религиозных обрядов, их влияние на бытовую культуру

Монография посвящена анализу традиционной религии якутов. В книге классифицированы якутские религиозные верования, иссследуется пережитки ранних форм религии якутов, подробно характеризуется промысловый культ, освещаются культы духов-покровителей семьи, божеств-покровителей скотоводства и деторождения (айны) и культ кузнецов. Описывается и анализируется якутский шаманизм

В монографии впервые исследуется шаманизм якутов, алтайцев, хакасов, шорцев, тувинцев и тофаларов в разрезе их локальных и этнических групп. Особое внимание уделяется синхронизации и дихронизации материалов по шаманству, использованию их для реконструкции религии древних тюрок и освещению отдельных аспектов этногенеза современных тюркоязычных народов Сибири

В монографии исследуется широкий круг вопросов, связанных с проблемой происхождения религии. Рассматриваются эвенкийские представления о душе, проблема эволюции тотемических верований, разложение древних родовых культов и происхождение шаманства и другие. Книга иллюстрируется эвенкийскими рисунками, раскрывающими религиозные представления эвенков

За основу современного издания взята книга И. П. Барсукова "Памяти Дионисия, епископа Якутского и Вилюйского, а затем Уфимского и Мензелинского", изданная в 1902 году в Санкт-Петербурге. Она дополнена письмами Святителя Иннокентия Московского к Преосвященному Дионисию

В брошюре автор показывает вредное влияние религии на характер и различные стороны быта верующих. Читатель узнает, как религия отнимает у людей здоровье и время, мешает правильному воспитанию детей в семье, держит в плену иллюзий и самообмана, мешает разумной и счастливой личной жизни

Автор рассматривает эволюцию жертвоприношений как непрерывный процесс, идущий из глубокой древности до современности. Идея жертвенности зверя-тотема приводит к идее человеческой жертвы. После зарождения развитых культов кровавые жертвы древних охотников сменились продуктами скотоводства и земледелия - молоком и вином. Автор доказывает тезис о том, что кровавые жертвы из диких животных (в частности, парнокопытных) могли быть первичными, а жертвы из числа домашних животных - вторичными. Зооморфные духи принимали антропоморфные обличия, что, возможно, позже привело к человеческим жертвоприношениям. Так, сам Христос называл себя пасхой, приносимой в жертву Богу вместо барашка. Однако его место раньше занимал дикий олень, служивший символом солнца. Следовательно, Ыhыах и Пасха, проходившие в дни полнолуния, пройдя одинаковый путь эволюции, трансформировались в современные обряды скотоводов и земледельцев, для которых идея жертвенности жреца носит чисто символический характер.
The author considers the evolution of sacrifices as a continuous process, going from deep antiquity to modern times. The idea of sacrificing the totem beast leads to the idea of a human sacrifice. After the birth of developed cults, the bloody sacrifices of the ancient hunters were replaced by products of cattle breeding and farming - milk and wine. The author proves the thesis that bloody sacrifices of wild animals (in particular, hoofed animals) could be primary, and sacrifices from among domestic animals - secondary. Zoomorphic spirits assumed anthropomorphic appearance, which, perhaps, later led to human sacrifices. Thus, Christ himself called himself the Easter, offered as a sacrifice to God instead of lamb. However, its place was formerly occupied by a wild deer, which served as a symbol of the sun. Therefore, Yhyakh and Easter, which passed on the full moon days, having passed the same way of evolution, transformed into modern rituals of pastoralists and farmers, for whom the idea of sacrificing the priest is purely symbolic.