The article focuses on geopolitical and ethnocultural aspects of Russian border area regional security under the circumstances of socio-cultural transit of Eurasian civilization. It also considers the issue of influence of Tengrism ideology on the processes of polithogenesis of the Turkic and Mongolian peoples and formation of statehood forms
В статье рассматриваются геополитические и этнокультурные аспекты региональной безопасности российского приграничья в условиях социокультурного транзита евразийской цивилизации, а также проблемы влияния идеологии "тэнгризма" на процессы политогенеза тюрко-монгольских народов и на становление форм государственности

The outstripping development of the Far Eastern macro-region of Russia is a task of a national scale. To solve it, a Һnew modelһ of the development for the Russian Far East was approved in 2013. Among the expected positive effects from the introduction of tools for accelerated development – an increase in the number and consolidation of the population in the Far East, the achievement of indicators of the quality of life and socio-economic development of the eastern regions exceeding the average Russian level, an increase in the share of the high-tech sector in the structure of the economy. In the context of studying the impact of institutional decisions taken, the authors estimate the intensity of structural shifts that occurred in the Eastern Russian regions’ economies in the periods before and after the start of the implementation of the Һnew modelһ of advanced development of the Russian Far East. The estimates were made using the Ryabtsev index. The analysis showed a relatively high intensity of changes in the sectoral distributions of investment in fixed capital and gross regional product (GRP) and insignificant changes in the employment structure. Investment related to the implementation of the new policy has not yet transformed into an improvement in the structure of the economy of the considered regions and the expected shifts in the sectoral structure of employment in the direction of sectors associated with high-tech production have not occurred. Comparative analysis of the GRP structure showed the consolidation of the raw material nature of development in many regions of the East of Russia. Despite some positive changes in economic and investment activity in recent years, it was not possible to overcome the unfavorable trends in the demographic situation. Both the number and the share of the working-age population are declining; the number of the economically active population employed in the real economy is also declining
В настоящее время опережающее развитие Дальнего Востока РФ рассматривается как задача общенационального масштаба. На ее решение направлена принятая в 2013 г. "новая модель" развития Дальнего Востока РФ. В числе ожидаемых положительных эффектов от введения инструментов ускоренного развития – увеличение численности и закрепление населения на Дальнем Востоке, достижение показателей качества жизни и социально-экономического развития восточных регионов, превышающих среднероссийский уровень, увеличение доли высокотехнологичного сектора в структуре экономики. В контексте исследования влияния предпринятых институциональных решений оценивается интенсивность отраслевых структурных сдвигов, произошедших в экономиках восточных субъектов РФ в периоды до и после начала реализации "новой модели" опережающего развития Дальнего Востока РФ. Оценки выполнены с использованием индекса Рябцева. Анализ показал относительно высокую интенсивность изменений в отраслевых распределениях инвестиций и валового регионального продукта и незначительные изменения в структуре занятости. Инвестирование, связанное с реализацией новой политики, пока не привело к улучшению структуры экономики рассмотренных регионов, не произошло ожидаемых сдвигов в отраслевой структуре занятости в сторону отраслей, связанных с высокотехнологичным производством. Сравнительный анализ структуры ВРП показал, что во многих регионах Востока России отмечается закрепление сырьевого характера развития. Несмотря на отдельные позитивные изменения в экономической и инвестиционной деятельности за последние годы, неблагоприятные тренды демографической ситуации преодолеть не удалось. Сокращается как численность, так и доля трудоспособного населения; снижается и численность экономически активного населения, занятого в реальной экономике

The paper proposes new approaches to assessing the sustainability of budget revenues in a region, which have been tested on the example of 83 subjects of the Russian Federation in 2010-2017. The sustainability of budget revenues is estimated on the basis of time series of two indicators: the ratio of sub-federal budget revenues to GRP and real income of sub-federal budgets per capita. To exclude economies of scale and eliminate system-wide risk, both indicators are calculated as a ratio to average Russian values. Using the construction of temporary linear regressions, a steady growth rate, absolute risk and relative risk of budget revenues are determined. For a comprehensive assessment of the sustainability of budget revenues in a region, we proposed the Arrow-Pratt function with the incorporated risk aversion parameter of 1.5. Using the proposed technique, we evaluated the absolute and relative risk, as well as the sustainability of budget revenues in the Russian regions. Assessments based on the two alternative indicators showed a high correlation. Our study revealed that the least stable budget systems are typical for some border regions, including the backward North Caucasian republics and Far Eastern regions with an unstable economy, and Tyumen Oblast, which is quite developed, but depends on the world market. At the same time, some extractive regions (Republic of Sakha), on the contrary, showed a high stability of budget revenues
В статье предложены новые подходы к оценке устойчивости бюджетных доходов региона, которые апробированы на примере 83 субъектов Российской Федерации в 2010-2017 годах. Устойчивость доходов бюджета оценивается на основе временных рядов двух показателей: отношения доходов субфедеральных бюджетов к ВРП региона и реальных доходов субфедеральных бюджетов в расчете на душу населения. Для исключения эффекта масштаба и устранения общесистемного риска оба показателя рассчитываются как отношение к среднероссийским значениям. С помощью построения временных линейных регрессий определяются устойчивый темп роста, абсолютный риск и относительный риск бюджетных доходов. Для комплексной оценки устойчивости доходов бюджета в регионе мы предложили использовать функцию Эрроу-Пратта с включенным параметром неприятия риска 1,5. С использованием предложенной методики мы оценили абсолютный и относительный риск, а также устойчивость доходов бюджета в российских регионах. Оценки, полученные на основе двух альтернативных показателей, продемонстрировали высокую корреляцию. Наше исследование выявило, что наименее устойчивые бюджетные системы характерны как для некоторых приграничных регионов, включая отсталые республики Северного Кавказа и регионы Дальнего Востока с нестабильной экономикой, так и для достаточно развитой, но зависящей от мировой конъюнктуры Тюменской области. В то же время некоторые добывающие регионы (Республика Саха), напротив, продемонстрировали высокую устойчивость бюджетных поступлений

Under the conditions of growing global transformations, steady socio-cultural development of native small-numbered peoples of the North, Siberia and the Far East of the Russian Federation cannot be attained without strengthening of their social-economical potential, without preservation of their original life environment, traditional way of living and cultural values. Achievement of all these recollected factors is possible only if there is a focused support from the part of the state and if the nations themselves mobilize their inner resources. In connection with all these, consideration of peculiarities of legal regulation in the sphere of protection of rights and of traditional way of life of the native small-numbered peoples is especially topical. In the given article we presume that the main stages of becoming of relations between the state and the native small-numbered nations of the Russian Federation correspond to international tendencies, though they differ significantly from them in timing. Besides, we are sure that as a state, the Russian Federation only starts forming its partnership relations with participants of the small-numbered nations. The author of the article believes that we need a more precise definition and delineation of full powers of the federal, regional and local organs of power, which will help to avoid duplication of full powers, will set responsibilities of each level of power realization for provision of a legal status of the native small-numbered nations. Today, we observe that formal approach to full powers delineation takes place in the federal legislation, and it does not contribute to the formation of a necessary system of protection of the native small-numbered nations' rights. The mentioned approach is supposed to provide for avoiding of solution of vitally important problems of the given nations' originality preservation on the regional level, as far as federal subjects variously interpret the volume of their full powers in the given sphere, proceeding from that, what is allowed by the federal legislation. Finally, we come to a conclusion that the legal base of the Russian Federation subjects, on which territories the native small-numbered nations live, differ significantly as in its number of normative legal acts, directed to organization and provision of protection of the native small-numbered nations' primordial living environment and of their traditional way of living, so in the content of those rights, which are given to the native small-numbered peoples. And all this leads to significant, and not always justified differences in establishment of the legal status of the native small-numbered peoples of the North, Siberia and the Far East on the territory of the Russian Federation
Устойчивое социокультурное развитие коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации в условиях усиливающихся глобальных трансформаций невозможно осуществить без укрепления их социально-экономического потенциала, сохранения исконной среды обитания, традиционного образа жизни и культурных ценностей. Достижение всех перечисленных факторов возможно только при наличии целевой поддержки государства и мобилизации внутренних ресурсов самих народов. В связи с этим особенно актуальным является рассмотрение особенностей правового регулирования в сфере защиты прав и традиционного образа жизни коренных малочисленных народов. В статье отмечается, что основные этапы становления взаимоотношений государства с коренными малочисленными народами в Российской Федерации соответствуют международным тенденциям, однако они существенно отличаются по временным промежуткам. Кроме того констатируется, что Российская Федерация как государство только сейчас начинает формировать партнерские отношения с представителями коренных малочисленных народов. По мнению автора статьи, требуется более четкое определение и разграничение полномочий федеральных, региональных и местных органов власти, которое позволит избежать дублирования полномочий, установит ответственность каждого уровня осуществления власти за обеспечение правового статуса коренных малочисленных народов. Формальный подход к разграничению полномочий, который имеет место сегодня в федеральном законодательстве в указанной сфере, не способствует становлению необходимой системы защиты прав коренных малочисленных народов. Отмечается, что этот подход позволяет уходить от решения жизненно важных проблем сохранения самобытности данных народов на региональном уровне, поскольку субъекты Федерации по-разному трактуют объем своих полномочий в указанной сфере исходя из того, что это позволяет им федеральное законодательство. В заключение делается вывод о том, что правовая база субъектов Российской Федерации, на территориях которых проживают коренные малочисленные народы, существенно различается как по количеству нормативных правовых актов, направленных на организацию и обеспечение защиты исконной среды обитания и традиционного образа жизни коренных малочисленных народов, так и по содержанию тех прав, которые предоставляются коренным малочисленным народам. Это приводит к существенным, не всегда оправданным, различиям в установлении правового статуса коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока на территории Российской Федерации

The problem of the complexity of ethnic self- identification of a modern person is considered. The analysis of basic symbols, functioning both in the ritual and in everyday life, is proposed. We determine the specificity of structuring and hierarchization of the semantic field of culture, where symbols appear as signs of identification of an ethnic group and genetic memory of culture. It is noted that in traditional everyday life, ordinary consciousness uses these symbols as something “taken for granted”, not subject to reflection, automatically building a household context: the “self- concept” of the ethnos, the self-name, everyday knowledge, the jointly known idea of the native land – alaas. Based on the analogies between ordinary and mythological consciousness, the author, using the example of self- designation and spatial representations in the Sakha (Yakut) culture, examines the structure and mechanism of functioning of key symbols. The author concludes, that symbols serve as the basis for ethnic identification, actualize and strengthen the spiritual experience of predecessors in the consciousness of the cultural bearer, thereby rooting a person and providing the foundations of his existence
Рассмотрена проблема сложности этнической самоидентификации современного человека. Предложен анализ корпуса базовых символов, функционирующих как в обряде, так и в повседневности. Определена специфика структурирования и иерархизации смыслового поля культуры, где символы фигурируют в качестве знаков идентификации этноса и генетической памяти культуры. Отмечено, что в традиционной повседневности обыденное сознание использует эти символы как нечто "само собой разумеющееся", не подлежащее рефлексии, автоматически выстраивающее бытовой контекст: "я- концепция" этноса, самоназвание, повседневное знание, совместно известное представление о родной земле – алаас. Исходя из аналогий между обыденным и мифологическим сознанием, автор на примере самоназвания и пространственных представлений в культуре саха (якутов) рассматривает структуру и механизм функционирования ключевых символов. Автор утверждает, что символы служат основанием этнической идентификации, актуализируют и укрепляют в сознании носителя культуры духовный опыт предшественников, тем самым укореняют человека и обеспечивают основания его бытия

All the peoples of a vast northern part of Eurasia and the Arctic, in particular, have known the idea of sacredness of the feminine origin of mother-goddesses, giving birth to all life on earth, since the Paleolithic and Neolithic ages. It is probably that time that Siberian shamanism originates from. It is based on the animistic ideas on the cycle of souls of fur-bearing animals, birds and revered people who were buried the same way inside damp caves. This can be clearly seen in the bear feast, the genesis of which is observed in Eurasian ancient monuments. In their ethnographic past the peoples of Siberia had the custom of the totem birds’, beasts’ and shamans’ bones burial on the tree branches or in the tree hollows. More developed animism forms led to the construction of sarcophagi and air burials on poles. The fetishes, associated with totemism and the cult of ancestors, have been widely used in Siberian shamanism until recently. Sometimes they are found in their relic and transformed form in the ceremonies of modern holidays as well as in urban “shamans’” and psychics’ practice. However, the fact that remains unchanged is that tambourines and stringed instruments have always been one of the most important attributes, the instruments prototypically running back to hunting bows and bags for storage of their ancestors’ spirits. In a more rigorous understanding of this phenomenon the fetishes in archaic societies served as ancestral shrines and turned into musical instruments much later
У всех народов широкой северной полосы Евразии и, в частности, Арктики идея сакральности женского начала богинь-матерей, порождающих всё живое на Земле, была известна с эпохи палеолита и неолита. Вероятно, именно с той поры берёт начало и сибирское шаманство, в основе которого лежали анимистические представления о круговороте душ промысловых зверей, птиц и почитаемых людей, схожим образом хоронимых внутри сырых пещер, что отчётливо видно в медвежьем празднике, генезис которого наблюдается в древнейших памятниках Евразии. В этнографическом прошлом у народов Сибири существовал обычай погребения костей тотемных птиц, зверей и шаманов на ветвях или в дуплах растущих деревьев. Более развитые формы анимизма привели к сооружению саркофагов и воздушных погребений на столбах. В сибирском шаманстве фетиши, связанные с тотемизмом и культом предков, широко применялись до недавних пор. Иногда они в пережиточной, трансформированной форме встречаются в церемониях современных праздников, а также в практике разных городских "шаманов" и экстрасенсов. Но неизменным остаётся то, что одним из самых важных атрибутов всегда выступают бубны и смычковые или струнные инструменты, восходящие к прототипам как охотничьи луки и мешки для хранения духов предков. В более строгом понимании данного феномена эти фетиши в архаических обществах служили родовыми святынями и лишь гораздо позднее превратились в музыкальные инструменты

Ethnic identityof the Dolgans is characterized by separation from the closely related Yakuts and identification as the separate independent ethnic group. However, together with the main ethnonym “the Dolgans”, the older generation uses other ethnonyms, such as “Sakha”, “Tia”, “Hakha”. In the Dolgans’ ethnos there are several ethno-territorial groups with peculiarities in the language and culture. The language processes are characterized by beginning of assimilation of languages, which is most noticeable in childhood. As for territorial boundaries, assimilation of languages is typical for western part of Taimyr, in the east of the peninsula the situation does not impose any hardship. Today, a little bit more than a half of the Dolgans can fluently speak the Dolgan language
Этническое самосознание долган характеризуется отграничением от близкородственных якутов и определением себя в качестве особой самостоятельной этнической единицы. Однако наряду с основным этнонимом "долганы" в старшем поколении используются и иные этнонимы – "саха", "тыа", "хака".В составе долганского этноса сохраняется несколько этнотерриториальных групп, имеющих особенности в языке и культуре. Для языковых процессов характерно начало языковой ассимиляции, особенно заметной в детской возрастной группе. В территориальном плане языковая ассимиляция сильнее проявляется в западной части Таймыра, на востоке полуострова ситуация благополучная. В настоящее время свободно владеют долганским языком немного более половины долган

The article is devoted to the evolution of the lexical meaning of the word "taŋara" in Sakha (Yakut) language. The study focuses on Humboldt’s activity theory and observes a fusion of cultures as one of the ways of language development. The results of the study can be formulated as follows: etymology and functioning of the word in the epic reveal the following meanings: "heaven", "deity", "spirits of aiyy" and "ičči". The word use context has changed under the influence of the Orthodox dogma. Though the external form remained unchanged, the word underwent significant morphological and semantic changes: the affixation method increased the word-formative and phrase-forming potential of the word, the basic meaning of "god" was fixed, the semantic volume was expanded, some values reflecting the pagan world view became obsolete. There was a separation between its synonym "ičči" being a designation for otherworldly entities, and "aiyy" as the name of good spirits, which still remains a component of the name of the Christian Orthodox god, "Aiyy Taŋara"
Статья посвящена изучению эволюции лексического значения слова "таҥара" в якутском языке. Рассматривается этимология, функционирование слова в эпическом тексте, проводится анализ данных толковых и фразеологических словарей, выпущенных в разное время. Слово "таҥара" восходит к древнетюркскому täŋri и до ХХ века сохраняет значение "небо, божество". Внешняя и внутренняя формы лексемы свидетельствуют о наличии следов древних языческих верований (тэнгрианства, шаманизма). Поздние словари фиксируют значения, отображающие реалии православного христианства и замену первичного значения на "бог", значение "небо" отходит на второй план. Значения, обозначающие ранние верования, перешли в ранг устаревших. Бог больше не тождественный духу в языческом понимании, а персонифицированный иконический образ. Изменение контекстуального окружения слова привело к активизации аффиксов, что способствовало образованию глагола, имени прилагательного и других имен существительных. Заимствования из русского языка увеличили фразообразовательный потенциал слова; большинство фразеологических единиц с компонентом "таҥара" образованы способом калькирования. Анализ показал, что изменения семантики слова "таҥара" коснулись всех уровней языка. Семантические преобразования обусловлены внешними факторами, влиянием русской культуры через распространение среди якутов православного религиозного учения

This paper shows the work to create instruments for linguistic annotation of grammatical categories of Sakha language (Sakha language and Yakut language are full synonyms). It describes the basic inflectional characteristics of Nouns of Sakha language (numbers, personal endings, possessive endings, cases), which are based on Leipzig Glossing Rules. As a result of scientific research (2014-2018) the system of tags was developed, which reflects all word forming potential of the Nouns in the Sakha language, including 247 morphological indicators in its arsenal. It should be noted that the standardized system of morphological tagging of Turkic languages, developed by the Turkologists, is far from perfect, there are various treatments concerning reflection and interpretation of grammatical categories in different Turkic languages. Despite this, the article summarizes constructive and progressive ideas of our colleagues on this matter
Статья посвящена работе по созданию инструментария для лингвистического аннотирования грамматических категорий языка саха. Базируясь на Лейпцигских правилах глоссирования, описываем основные словоизменительные характеристики имени существительного в якутском языке (число, персональность, посессивность, падежная система). В результате научно-изыскательских работ (2014-2018) создана система тэгов, отображающая весь словоизменительный потенциал имени существительного в якутском языке, включающий в своем арсенале 247 морфологических показателей. Разрабатываемая тюркологами унифицированная система морфологической разметки тюркских языков далеко не совершенна, существуют различные трактовки по части отображения и интерпретации грамматических категорий в разных тюркских языках. Несмотря на это, в статье обобщены конструктивные идеи коллег по данной проблематике

The article is devoted to the celebration of the ritual of the indigenous peoples of the North, Siberia and the Far East. The author examines in detail the ritual symbolism of the Even ethno-cultural groups residing in the Republic of Sakha (Yakutia). In the celebrations and ceremonies Evens manifest the ancient cultures of the people associated with the worship of Mother Nature, Fire, sacred animals
Статья посвящена празднично-обрядовой деятельности коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Автор подробно рассматривает символику обрядовой деятельности эвенской этнокультурной группы, проживающей в Республике Саха (Якутия). В праздниках и обрядах эвенов проявляются древние культуры этого народа, связанные с почитанием Матери-природы, духа-огня, священных животных